История семьи – история России
Сегодня быть русским – значит быть избранным, хотя завистники пытаются сделать из нас изгоев. Так уж случилось, что именно России предстоит спасать мир. И чем больше каждый из нас задумывается о миссии страны, тем чаще возникает вопрос: а кто мы такие? Кем был мой дед – герой ВОВ? Откуда в моей крови такой патриотический замес или рвение к справедливости, или невероятные организаторские способности, предприимчивость?
У каждого из нас есть своя семейная история, возможно героическая, а может трагичная и нелицеприятная, но в любом случае, она развивалась в контексте общественных процессов огромного государства, делая нас народом с «загадочной русской душой». А что за этим стоит? Мы хотим знать!
В помощь любознательным – наука генеалогия, соответственно генеалоги – это специалисты, способные докопаться до десятого колена вашей родословной, чтобы ответить на поставленные вопросы.
Зачем это делать? Причины могут быть разные.
По большому счету, осознавая кто мы, через что мы прошли, все лишения и ошибки прошлого, можно в каком-то смысле убрать негативный фон в масштабах отдельно взятого рода. Как говорится, очистить карму. Через осознание своих корней, своих предков прийти к пониманию своего места в социуме, и если хотите, лично своей миссии в судьбе России.
На поставленные вопросы сегодня отвечает руководитель Центра генеалогии «Семейная реликвия» Павел Овчинников:
– У меня сложилось стойкое мнение, что интерес к своей родословной продиктован духовными потребностями человека. Скажем, долгое время он живет с некой внутренней проблемой, которую не может закрыть, и это связано с историей его рода. Я называю это тоской по прошлому, по родным людям, их миру, которого он не знал, но хотел бы узнать.
Семейные истории бывают очень разные. Например, нам часто приходится слышать: «мне рассказывали, что у нашей семьи была земля в N-ской губернии», или «а не из тех ли мы родовитых дворян…», или «мне рассказывали что когда-то в нашем роду был…», и т.д и т.п. Человек начинает что-то додумывать, собирать семейные предания, мучатся предположениями.
Очень часто ищут пропавшего без вести во время войны деда: «мы слышали, что он не погиб, и у него в Германии новая семья, и вроде было какое-то письмо…», и люди докручивают историю, пытаясь докопаться до истины.
Многие приходят с темой отцов, ушедших в раннем детстве, дабы удовлетворить свое любопытство, понять, возможно – простить, принять…
В чем-то наша деятельность схожа с психологией – мы даем человеку ответы на давно мучавшие его вопросы и сомнения. Многие хотят побывать в местах проживания своих предков, отыскать могилы, сопоставить свои представления с реальностью и расставить все точки над и.
Еще часто встречаются национальные запросы. Например, в поиске еврейских корней, для того, чтобы воспользоваться программой репатриации и переехать на ПМЖ в Израиль.
Кстати, в настоящее время для некоторых россиян стало выгодно доказывать свое отношение к коренным малочисленным народам Севера из-за более раннего срока выхода на социальную пенсию (50 лет – женщины и 55 лет – мужчины). Для этого необходимо подтвердить свою принадлежность к МКНС свидетельством о рождении, а поскольку в советский период все старались записываться русскими, то подтверждать свою истинную национальность теперь приходится в суде, поднимая кучу документов.
Для справки: В России насчитывается 42 коренных малочисленных народа Севера, Сибири и Дальнего Востока численностью более 250 тыс. человек. Среди них – вепсы, водь и ижоры, проживающие на территории Ленинградской области.
П. Овчинников – Мы беремся за все случаи и основываемся только на проверенных фактах, достоверных источниках и официальных документах.
Сейчас, например, поднимаем целое направление в партнерстве с детективными агентствами. Часто бывает, что люди, пропавшие в 80-е годы, всплывают в делах 90-х или в базах МВД. Благодаря генеалогии можно найти подтверждение чему угодно. Вскрывшиеся факты для одних являются доказательством, для других – опровержением, иногда они перетасовывают все карты в семейной колоде, открывая новые сведения, которые дают человеку важные знания, уверенность, раскрывают дремавшие возможности.
Сегодня на российском рынке существует десяток генеалогических центров и множество мелких специалистов. «Семейная реликвия» входит в тройку крупнейших компаний страны, занимая лидирующие позиции в Санкт-Петербурге.
– Кто к Вам обращается?
П. Овчинников – В основном, люди зрелого возраста, хотя в последнее время мы наблюдаем омоложение интереса к этой теме. Мир меняется.
Вот, сегодня отправляю результат нашей работы 40-летней заказчице, которая решила сделать подарок своему отцу по его родословной. Это красивая книга-исследование в футляре, от компании мы еще дарим сертификат на последующее исследование.
Не знаю почему, но среди наших клиентов много руководителей военных заводов.
У одного из них мы отыскали деда, который тоже был директором «оборонки», имея за плечами всего 2 класса церковно-приходской школы, все остальное он смог достичь благодаря личным талантам. Об этом заказчик не знал. Он пришел к нам выяснить за что дед получил орден Красного знамени в 1926 году, а тут такое… Видимо, все не случайно – предприимчивость, организаторские качества передаются на генетическом уровне, и человек интуитивно ищет то, что он должен знать.
Говоря о географии запросов, стоит подчеркнуть, что в большинстве случаев к нам обращаются люди из регионов, Москва и Санкт-Петербург занимают по 20% в общем объеме. Перспективные в смысле генеалогических исследований регионы – это Казахстан и Сибирь, потому что именно туда в разные периоды волей или неволей переселялись семьи из европейской части России, связи терялись…
Вообще, переселенческие проекты всегда сложные. Дело в том, что в XVII – XVIII вв данные семьи, прибывающей из центрального региона на заселяемую территорию заносились в переписные документы, которые далеко не все сохранились. А если семья переезжала неоднократно, то этот факт уже не фиксировался и последующие передвижения отследить всегда очень трудно. У нас был проект где семья за 100 лет сменила пять точек на карте!
– Как, где, из каких источников Вы получаете сведения для генеалогических исследований? Можете приоткрыть профессиональную тайну?
П. Овчинников: Тут секрета нет – это архивы, ЗАГСы, Интернет, есть открытые источники, есть закрытые, иногда выезжаем в места проживания отдельных семей, чтобы опросить постоянных жителей или найти могилы. Безусловно, порой включаются необычные, эксклюзивные источники информации. Все это инструменты, которыми надо уметь пользоваться в каждом конкретном случае. Многое зависит от компетентности и опытности генеалога. Сегодня я не представляю, как в одиночку можно справиться с некоторыми поисковыми задачами.
Вот, у нас работает 15 специалистов разных направлений, компетенций, со своим исследовательским опытом. Если требуется, все вместе мы устраиваем «мозговой штурм» и можем совместными усилиями раскрыть самые запутанные истории. Я никогда не думал, что не зная никаких исходных данных, только по локации распространения определенной фамилии можно определить, где жил человек. Оказывается, можно!
К нам вообще не приходят с простыми историями. Люди платят деньги за глубинное исследование, понимая, что его невозможно провести самостоятельно. Все мы знаем, что в советский период переписывалась история, целенаправленно уничтожалась связь поколений, притеснялись и переселялись представители разных народов, поэтому сегодня восстановить какие-то моменты бывает совсем не просто.
Кроме того, далеко не все архивные фонды в России оцифрованы, приходится много времени проводить в книгохранилищах, и тут еще включается человеческий фактор. Успех иногда зависит от того, насколько добросовестно отнесется определенный сотрудник к нашему запросу, хорошо ли проверит картотеку, найдет ли нужный документ или просто пришлет отписку, дескать, такой информации нет…
Конечно, даже нам не всегда получается что-то найти, но мы советуем нашим клиентам в таких случаях, сделать паузу, и подождать год-два, чтобы открылся новый пласт. Сейчас постоянно что-то оцифровывается, вводятся новые источники. Обычно, проходит время, и поиск завершается результатом.
Еще на стадии анализа документов мы оцениваем сложность предполагаемого проекта, заключаем договор, и назначает генеалога, который лучше других знает регион поиска. Мы дорожим свои имиджем и никогда не обманываем ожидания людей.
– Я не ошибусь, предположив, что самые интересные исследования происходят, когда люди приходят за доказательством своей причастности к «белой кости», родовым замкам и дворянским фамилиям?
П. Овчинников: О, да! И я люблю дворянские истории, они всегда очень интересные, но и не простые в плане запутанных цепочек поиска и объема поднимаемых документов. Правда, бывает, приходят с крестьянской историей, а через 2-3 поколения мы вдруг обнаруживаем благородные примеси.
Обычно у людей есть основания полагать, что в их жилах течет голубая кровь, исходя из тех же семейных легенд, фотографий, писем, слухов и т.п.
Трудность дворянского поиска заключается в самом образе жизни привилегированного сословия в прошлые века. Как известно, семьи то разорялись, то богатели, имели большую свободу в передвижениях. Например, жили во Пскове, разбогатели, переехали в Санкт-Петербург, или наоборот. Кстати, купцы тоже часто меняли место жительства, следуя за определенной выгодой или бизнес-локациями. Вот, мы за ними по всей России и «путешествуем»!
Ладно бы по России, но бывает наши искания ведут в царство Польское, в Австрию, Прибалтику. В дореволюционный период не было строгих границ, дворяне где хотели, там и жили. У них были на это средства и возможности, того требовал их образ жизни и обязанности по службе. Ну, и женихов искали для дочерей достойных не в соседнем селе.
Дворянские истории всегда мультинациональные и мультирегиональные, в круг генеалогического интереса входит как минимум две страны!
У нас был очень интересный и богатый по фактуре проект с одной семьей, которая пришла за польскими корнями, а мы нашли им немецких эстонцев с одной стороны и румынских поляков с другой, но они все равно были довольны, т.к. подтвердили свою фамилию и правильное произношение. Ради этого нам пришлось поработать в Польше, Германии, Эстонии. Как выяснилось, у них там были обширные угодья и замки (некоторые стоят до сих пор).
– Не испытываете ли Вы сейчас трудности в поиске документов в западных странах?
П. Овчинников: К счастью, там все хорошо оцифровано и выложено в сеть, но этим надо уметь пользоваться, знать языки, в том числе классические церковные – славянскую и латинскую вязь. Документы заполнялись в кирхах, костелах от руки. Вообще любой документ XVI века очень сложно прочитать, тут нужна специальная подготовка.
Иногда генеалоги по пять часов читают документ ревизии 1762 года на 520-ти листах, и находят человека на 510-м листе. Это счастье!
Пожалуй, самые трудночитаемые – это татарские письмена. У нас был огромный проект в Казахстане, надо было исследовать 10 веток семьи, плюс военную и репрессированную истории. Нашим специалистам приходилось работать с казахскими и старотатарскими документами, и они блестяще справились с задачей!
Недавно в рамках программы «Национальные проекты России. Культура» были оцифрованы с распознанием архивы старейшей петербургской газеты «Санкт-Петербургские Ведомости». Для нас это важно потому, что в этом издании публиковали сводки получения всех личных дворянств и некрологи – тоже ценный источник информации.
Насколько мне известно, федеральные архивы имеют хорошие перспективы по оцифровке и каталогизации своих фондов. Вполне возможно, через 5-10 лет большой пласт информации выйдет на поверхность.
– Со стороны Ваша работа выглядит очень увлекательно. Вы как будто постоянно пишете приключенческий роман. Можете рассказать какие-то истории?
П. Овчинников: Есть шпионская. Нам поступил заказ найти предков одной клиентки, чей отец воспитывался в детдоме Ульяновска. Он попал туда в 30-е годы прошлого века. Детская память сохранила воспоминание страшной ночи, когда в дом пришли темные люди и навсегда забрали маму с папой. Мы нашли документы, в которых было указано, что ребенок попал в детдом после ареста и осуждения родителей. За что, почему – не понятно. Поиск в Ульяновске ничего не дал. Сработало генеалогическое чутье, и мы стали искать в соседних городах – Самаре, Казани, Нижнем Новгороде. В архиве последнего города обнаружили толстые личные дела осужденных родителей, где был подробно расписан состав их преступлений, не вызывающий сомнений, и оказалось, что они уроженцы Польши, а на территории СССР вели шпионскую деятельность…
А вот, другая история из серии «Санта Барбара». Как-то исследуя родословную одной дамы, наши генеалоги обнаружили любопытный факт – ее прадед, купец женился на очень молодой особое буквально за 8 дней до смерти. Причем, у него была последняя стадия онкологического заболевания, о чем все знали. И чем была продиктована необходимость срочного брака можно было только догадываться. Нам удалось обнаружить документ, в котором сообщалось, что прадед жил общим двором с молодухой и ее малолетним ребенком, который в одном документе значился как сын, а в другом – как внук. В результате продолжительной работы в архивах наши специалисты выяснили, что эта девушка когда-то встречалась с сыном купца, родила от него ребенка, но тот на ней не женился, оставив незаконнорожденного сына и несостоявшуюся жену на руках у своего отца. Перед смертью старик решил узаконить статус внука и невестки, чтобы сделать их своими прямыми наследниками. Вот, так объясняется это скоропалительное венчание – замечательный пример торжества справедливости и благородства в обычной русской семье.
– Могу судить по себе и своим друзьям, в лучшем случае, мы знаем своих предков до четвертого колена, а дальше – тайна, покрытая мраком. Как глубоко вам удалось погрузиться в своих исследованиях? И вот, Вы лично, наверняка, знаете всю свою подноготную?
П. Овчинников: В исследовании своего рода я дошел до XVII века и обнаружил купеческие корни. Возможно, мой предок, который когда-то сочетался браком с купеческой дочкой, положил начало и моим деловым качествам.
А что касается наших достижений, то в своих поисках мы углубились до 1542 года на территории Польского царства. Думаю, это не предел!
Каждый поиск всегда приносит какие-то сюрпризы. Мне особенно дороги проекты из разряда «сделать невозможно», например, раскатать целую историю, зная минимум вводных. Также эмоционально трогают проекты, связанные с военной тематикой.
Вот, недавно мы искали немецкого офицера с очень звучной фамилией, который будучи в России имел гражданскую жену и ребенка. Мы нашли его нынешнюю официальную семью в Германии. Там были старые фото в семейном альбоме, а мы отправили им сохранившиеся фото нашего клиента. Немецкая сторона подтвердила личность «двоеженца», и была в шоке, узнав о существовании «братьев по крови» в России. Теперь наши специалисты получат документы, подтверждающие родство и смогут двигаться дальше в своих исследованиях.
Мы часто обращаемся к Первой мировой войне и Великой Отечественной, но я ни разу не сталкивался с историями, связанными с войной 1812 года. Как известно, это была первая Отечественная война России, и ее хорошо изучили еще в дореволюционное и советское время, все документы по ней оцифрованы. Там найти людей не составляет труда, впрочем, и воевало в наполеоновской кампании не так много народа. Так что, если у вас в семье есть легенда о герое Бородино, вы можете легко ее подтвердить даже самостоятельно, мы подскажет как.
– Кстати, насчет «подскажем». Насколько это доступное сегодня удовольствие -восстанавливать свою родословную?
П. Овчинников: Надеюсь, я уже смог вас убедить, что генеалогическое исследование это кропотливая, сложная работа и она не может оценивается дешево. Тем не менее, мы придерживаемся двух принципов в работе. Первый – генеалогия должна быть доступной для всех! Именно поэтому мы запустили генеалогический онлайн-курс, в рамках которого любой человек может получить базовые знания – с чего начинать поиск, куда идти, как писать запросы и пр. Это стоит от 5 000 руб.
Мы уже смогли помочь сотням людей, самостоятельно открывших не один пласт своей родословной. Кроме того, желающие всегда могут записаться на консультацию для того, чтобы определить возможности и масштаб поиска.
Второй принцип – каждое проводимое нами исследование – это впечатляющий результат в исключительной обертке. Я хочу сказать, что мы не только дотошно разрабатываем каждую ветвь рода, но и качественно оформляем свою работу в виде карты-схемы Родового дерева или книги, альбома в подарочное футляре. Мы понимаем, что делаем раритетную вещь, она будет веками храниться в семье и передаваться из поколения в поколение.
Более того, для самых амбициозных клиентов мы запустили новую услугу в сотрудничестве с Российской книжной палатой по изданию серии книг, которые будут рассылаться в крупнейшие книгохранилища России, в том числе и Страховой фонд, что дает высокую гарантию сохранности истории конкретной семьи. Думаю, из таких кирпичиков и складывается большая история страны.
Центр генеалогических исследований и поиска предков “Семейная реликвия”