Маскарад в Центре Михаила Шемякина
В преддверии Нового года в Центре Михаила Шемякина открылся праздничный выставочный проект «Маска», который рассказывает о карнавале, театре и… о новогодних маскарадах советского времени. По сути, он объединяет две самодостаточные выставки на одну тему.
На первом этаже центра развернулась первая частью проекта – экспозиция «Михаил Шемякин. На игле карнавала», посвященная самому легендарному и красочному празднику Европы, который с XI неизменно века проходит в Венеции. Художник участвует в нем уже 25 лет как перформер и создает не только отдельные образы, но и целые шествия, например, «Посольство Петра Великого» или «Memento mori».
В Петербург приехали карнавальные костюмы, обувь, маски, парики и фотографии самых эффектных персонажей, пойманных М. Шемякиным в объектив фотоаппарата, а также серия снимков «Карнавалы Санкт-Петербурга».
Глядя на все это великолепие, очень интересно погрузиться в исследование искусствоведа, доктора культурологи А. Толшина относительно значения маски в европейской культуре, представленное на одном из стендов экспозиции.
С момента изобретения, карнавальные маски в большей степени были ориентированы на социальные запросы общества, отражали ситуации в сложном сплетении экономических, политических, социальных и художественных уровней его развития.
В XVI веке искусство карнавальной маски было доведено до уровня музейных образцов и произведений средневековой «высокой моды». Маски европейских карнавалов связывали с определенными архетипами: символическими фигурами, имеющими религиозные и светские корни, отражающими комбинации смыслов.
Многие герои из народного эпоса и мифологии шагнули в карнавал, а потом и в придворный маскарад.
В карнавале маска была средством обретения нового образа и новой сущности, выражала важную идею обновления, рождения, а в маскараде она становится инструментом и способом сокрытия лица, истинной сущности, способом обмана.
В маскараде маска теряет сакральное магическое значение и переходит в сферу знаков, сопровождающих увеселение.
По мнению исследователей, в Европе XVIII века маска носит все более светский характер, в этом виде тиражируется и в ежегодном карнавале носит уже функцию артефакта. Ее декоративные особенности выходят на передний план, делая маску украшением, предметом интерьера, признаком стиля, эстетическим знаком и расхожим способом сокрытия внешности.
Прививая западноевропейскую карнавальную культуру, Петр I волей-неволей использовал маску как средство диалога с обществом, как инструмент осмысления событий, происходящих в социуме, использовал ее коммуникативные функции. Важным в России представлялось смеховое начало, «радость метаморфозы», игры в маске. Оставив форму маски и соединив ее с особенностями русской мифологии и задачами политического правления, Петр породил маску, которую можно отнести к маскарадной культуре.
На втором этаже Центра Михаила Шемякина тему продолжает выставка «Маски. Взгляд коллекционера», созданная на базе уникального собрания Гули Ефановой. Она около десяти лет коллекционирует старинные елочные игрушки и новогодние маски. которые экспонируют ведущие музеи Петербурга. На выставке впервые представлено редкое собрание советских новогодних масок, включая работы известного художника и скульптора Льва Разумовского, а также открытки, фотографии и афиши маскарадов.
Русская традиция масок связана, прежде всего, с рождественскими колядками и ряжеными, однако праздничная реформа Петра I укореняет в Северной Венеции европейские карнавалы и маскарады. Любопытно, что маски и маскарады были очень популярны в Петербурге в период между революциями 1905 и 1917 годов на фоне резкого изменения привычного уклада жизни, социального расслоения, увеличения напряженности в обществе и политических кризисов.
Революция 1917 года провоцирует второй праздничный переворот: Рождество и маскарады заменяют Новым годом. Шестиконечная звезда на ёлке становится пятиконечной, и архетипические карнавальные образы подменяются героями передовиц советских газет и сказок. Вместо Арлекина теперь появляется образ «Балбеса» Юрия Никулина, роль Иисуса Христа играет вознесшийся на небо и вернувшийся к людям Юрий Гагарин, а образ Девы Марии в синем одеянии подменяется Снегурочкой в голубой шубке. Еще одной важной приметой XX века становится массовое производство: маска перестает быть рукотворной и выходит в тираж. Одно из самых крупных предприятий — «Ленигрушка» славилась на всю страну качеством своей продукции. Сегодня сохранившиеся изделия 60-70х годов высоко ценятся коллекционерами.
Созданные Львом Разумовским специально для завода «Ленигрушка» маски и новогодние украшения хранятся теперь в частных коллекциях и музеях, среди которых — Русский музей. Маститых художников всегда увлекала тема карнавала, не удивительно, что Разумовский придумывает нетиражные, необычные образы, но в то же время приемлемые для советских маскарадов. Особую гордость коллекционера Гули Ефановой составляет комплект масок, выполненных по мотивам сказок А.С. Пушкина – Шамаханская царица, Ткачиха, сватья баба Бабариха.
Окунуться в чудесный мир масок и карнавалов можно в Центре Михаила Шемякина до 8 января 2019 г.